Заметки (ПСС, том 2) - Страница 6

Обеспечивающее предприятие состоит из засиженного мухами зеркала, банки с клоком ваты, пульверизатора и недоделанного привидения с лысиной, небритым лицом и хриплым голосом, живо свидетельствующим о совершенно свежем сифилисе.

Разговор начинает привидение:

- Вам что? Побрить?

- Да.

- Садитесь в кресло.

Из-за ситцевой занавески звук бритвы, шаркающей по ремню, и еще какие-то звуки, чрезвычайно напоминающие тихие плевки на этот ремень.

"Может быть, на мое счастье у него не сифилис. Может быть, он просто простудился?"

- Де... дерет бритва...

- Ну? Чего же ей драть...

Шарк... шарк... шарк..,

- Ай! Что же вы мне ухо режете?!

- Прыщик у вас был, я его сковырнул

- Йод есть у вас?

- Йоду нету, я вам камнем прижму. Шею брить?

- Не надо.

- Одеколону надо?

- Не надо.

- Пудры надо?

- Не надо.

- Что с волосами делать?

- Ничего, пожалуйста, с ними не делайте. Сколько с меня?

- 30 копеек.

- До свидания.

Ответа нет.

Двадцать дней побрившийся, ежедневно утром и вечером, подходит к зеркалу, подпирает щеку, смотрит. Нетерпеливо ждет сифилиса. Знакомых врачей останавливает, говорит:

- Что поделываете? Погода хорошая. А я, знаете, брился в нашей учрежденческой парикмахерской... Хе-хе... вы извините, что я беспокою. Сифилис не так начинается?

- Мм... это просто ссадина.

- Мерси. Вы извините... я, знаете ли, неврастеник.

- Просто он вам всю морду ободрал.

- Хи-хи. Да, ужасный мерзавец. На 21-й день побрившийся успокаивается, начинает полнеть.

За 1 рубль. Пытка одеколоном. Четыре зеркала, восемь электрических ламп. Пудра, пульверизаторы, зеленый одеколон. Две плевательницы. В дверях беременная женщина в белом халате и с платяной щеткой в руках. Зеленого цвета председатель совета Каменев на первой странице журнала "Огонек". Иногда Каменева временно замещает Буденный или рабочий, бракующий пятаки на монетном дворе.

- Э-э... Долго ждать?

- Пожалте... Пять минут, не больше... Э, что прикажете?

- Побрейте, пожалуйста.

- Женя! При-бор. Из Москвы не уезжаете?

- Мм... нет.

- Бритва не беспокоит?

- Мм... нет, хорошо.

- Что-то давно не видно вас. Мы думали - вы на даче.

- Нет уж, какая тут дача. Денег нет.

- Хе-хе. Факт общего значения. Сами брились?

- Нет, тут меня один негодяй побрил...

- Хи-хи. То-то я смотрю... Лицо освежить?

- Ну, хорошо...

Фр... Фр... Фрр...

- Ух, ух! Жгучий у вас одеколон!

- В глаз попало. В глаз попадет, не дай Бог! Пудру на все лицо?..

- Сколько с меня?

- 85 копеек... Женя. Почистить. Шарк... шарк...

"Десять или пятнадцать ей? А, черт с ними - 15, как раз рубль".

- До свидания!

- (Хор) До свиданьица!

За 3 руб. 50 коп. Пытка роскошью. Девять зеркал. Мраморные подзеркальники усеяны гранеными флаконами. Малиновые кресла на винтах. Бесчисленные отраженные огни. В двери галуны и потасканная рожа.

- Фуражечку позвольте...

"Попался, Ему, стало быть, двугривенный?.."

"Бритье - 30 коп.".

"Стрижка головы - 50 коп.",

"Ну это еще терпимо... Будет предлагать, подлец, мыть голову - скажу, что еду в баню. Уйти, пока не поздно? Рубля в два, пожалуй, влетит..."

- Чья очередь? Ваша? Прошу вас. Голову мыть будем пиксафоном или шампунем?

"Черт его возьми!"

- Я... в баню... кхм... ну, впрочем, пожалуй... ш... шампунем...

- Мальчик! Для мытья головы!

Электрическая сушилка с горячим воздухом, белый платок - в зеркале бедуин. Гм... сколько может стоить мытье?.. Гм... таблицы не видно...

- У вас кожа нежная... Горячей компресс следует. Для компресса! Бриолином позволите?

"Господи! Сколько бриолин?"

По бровям ходит щеточка.

- Про-шу вас.

- Сколько с меня?

- Три рубля-с.

- Кхм...

- В кассу, пожалуйста. Получите три рубля. - До кассы неотступная белая тень. Что хочет тень? Полтинник тени - она недостойна быть членом профессионального союза! Это видно по ее глазам. И этому - двугривенный. Галуны окаянные! Была пятерка. Стало рубль тридцать. Вон отсюда! И навсегда.

"Бакинский рабочий".

18 августа 1924г. Михаил Булгаков. Крысиный разговор

Собр. соч. в 10 т. Т.2. М.: Голос, 1995.

OCR Гуцев В.Н.

Крысы не могут разговаривать, вы скажете? Ну, это как когда!

На ст. Скобелев Средне-Азиатской дороги у полуразрушенного здания ТПО собралась целая компанийка и начала стрекотать!

- Что это ты, мать моя, такая кислая?

- Пудры нажралась, будь она проклята! Тошнит меня от пудры.

- Как же это ты так?

- Да за муку приняла. Понимаешь... белая, сыплется... Мы и думали, что крупчатка. Начали лопать... Фу, пакость! Фиалками пахнет, а сытости никакой, кроме того, понос третий день.

- Это что, - запищал юркий крысенок, - а вот мой дядя вчера начал мундир жрать на заведующем ТПО, - да пуговицу и проглотил. Стала пуговица в горле колом и ни взад, ни вперед! Так и подох, царство ему небесное, без покаяния.

- Я больше кожаные фуражки обожаю, - сказал солидный крысиный молодой человек, - от них польза, а вреда нету. Налопаешься кожи, и сыт два дня.

- А где они лежат, фуражки-то?

- А это сейчас, как пролезешь в дыру в капитальной стене, так направо, пройдя мягкую мебель, одним словом - там, где фартуки лежат.

- Что ты его путаешь? Капитальная стена еще вчера рухнула. Еще крысьей свояченице лапу перебило. Они как раз и лезли заведующего лопать.

- Вкусный?

- Ну, как сказать... средний. Да, главное, сгнил уже.

- Гнилятину вредно!

- Пустяки! Помощник его совсем зеленый стал, а крысин выводок с разъезда пришел, ноги вместе с сапогами отлопали. За милую душу!

- Разъездовых в шею гнать надо. С какой радости! Это наш помощник, пущай к себе лазят..